Здравствуйте, дорогие друзья! Тема нашего сегодняшнего выпуска — ОЭ-фикатон. К сожалению, не все герои, которых мы хотели бы видеть в этой студии, смогли заглянуть к нам на огонек, однако некоторые все же любезно согласились ответить на наши вопросы... Итак, сегодня у нас в гостях Рамон Альмейда, Ротгер Вальдес и Олаф Кальдмеер.
Господа, каковы были ваши первые впечатления от фикатона?
Вальдес: Ну, я, мягко говоря, поржал.
Вам так понравились выложенные тексты?
Вальдес: Безумно.
Скажите, какой из фиков о вашей персоне понравился вам больше всех?
Вальдес: Не помню названия... тот, в котором кораблики. Подозреваю, что под ником автора скрывается моя тетушка.
Вы узнали стиль?
Вальдес: Нет, просто она всегда представляла счастливую и спокойную старость примерно таким образом. Причем мою старость — тоже.
А какими вы представляете свои зрелые годы?
Вальдес: Я их не представляю. Я умру молодым, застрелюсь прежде, чем впаду в маразм.
Скажите, господа, что нового о себе вы узнали из выложенных на фикатоне работ?
Альмейда: Не могу сказать, чтобы это было особенно новым, однако я опять отрицательный герой, а также маньяк и растоман.
Можно поподробнее о последнем? Где именно вас назвали растаманом?
Альмейда: Меня так не называли, просто в этом фике я, видимо, закусывал ведьмовку такими грибами, каких Вальдес на горе не собирал.
Вальдес: Как — не собирал?! Альмиранте! Обижаете. Нет таких грибов, которых я не собирал!
Альмейда: Я тоже так думал. Но какими бы грибами ты меня ни угощал, я еще ни разу не ловил таких глюков, какие там описаны.
Спасибо, про грибы мы запишем. Скажите, вас очень обижает то, что фикрайтеры выставляют вас отрицательным героем, издевающимся над пленными?
Альмейда: Знаете, меня довольно трудно обидеть.
Вальдес: И то только один раз.
Если вас это не задевает, следовательно, вы допускаете со своей стороны возможность такого поведения?
Альмейда: Если бы мне в плен попались некоторые авторы — разумеется.
Спасибо, господа, но мы что-то не слышим третьего нашего гостя. Господин Кальдмеер, а что вы можете сказать нам о фикатоне?
Кальдмеер: А что тут скажешь? Меня убили.
Как, совсем?
Кальдмеер: Нет, почти. Кажется, оставили помучиться дней пять или чуть меньше.
Вас огорчает привычка фикрайтеров вас убивать?
Кальдмеер: Не особенно. Я уже привык.
Вальдес: А меня огорчает то, что подобные убийства авторы считают хэппи эндом!
Кальдмеер: Полно, Ротгер. Гораздо страшнее то, что они считают это обоснуйным хэппи эндом.
Вальдес: Они его убили!!!
Кого, Кальдмеера?
Вальдес: Нет, Обоснуя! Он скончался в страшных муках. Да они вообще всех убьют! Альмиранте, бегите, пока не поздно — вы, похоже, следующий.
Альмейда: Это мы еще посмотрим...
Мы, разумеется посмотрим, но у нас уже появились вопросы не от редактора, а от читателей и почитателей, которых, возможно, лучше бы и не иметь. Господа, некто Х. интересуется, чем драка на флоте отличается от драки в городских закоулках?
Альмейда: Возможностью наподдать противнику еще и пушкой. Следующий вопрос.
Вальдес: Всего-то?
Господа, у нас мало эфирного времени. Господин Кальдмеер, вопрос вам от некого Педро С.: не хотели бы вы написать книгу о выживании в экстремальных условиях?
Кальдмеер: В экстремальных условиях? Я там не бывал. Флот, плен и тюрьма - это не экстремальные условия, а тот, кто считает их таковыми, просто слишком хорошего мнения о моей морали.
Вальдес: Экстремальные условия - это на горе без жемчуга.
Альмейда: Ротгер, тебе-то чего бояться?
Кальдмеер: Заебут до смерти.
Вальдес: Я не боюсь никого, ничего! За исключением моей дорогой тетушки и огромного отреза розового атласа, который она пыталась всучить мне, когда я отправился спасать Олафа.
Позвольте узнать, зачем?
Вальдес: На паруса. Тетушка — очень романтичная дама.
Морская романтика - это не про нас. Господа адмиралы, некто Д.М. интересуется, откуда в Хексберг пошел обычай украшать окна снежинками? И есть ли подобная традиция в Дриксен?
Альмейда: Что за бред?
Вальдес: Разве что изморозь на окнах в такую кошачью погоду, когда даже моя бергерская половина требует надеть шерстяные подштанники.
Кальдмеер: А по какому поводу?
Зимний Излом.
Кальдмеер: В Дриксен обычно готовят праздничное блюдо - лягушачьи лапки во фритюре. Но на "Ноордкроне" мы пару раз вешали на Руперта старые компасы, и он распевал национальный гимн на марсовой площадке.
Господа, я понимаю, вас об этом спрашивали и не раз, но все же — обычно про ВМФ Кэртианы пишут откровенный слэш, а на фикатоне почти все вальдмееры — махровый джен . Что скажете по этому поводу?
Альмейда: Скажу - задрали. К кошкам фикрайтеров.
Вальдес: Учите историю, ибо джена на флоте не было! С этим согласится даже мой моралист-дядюшка.
Поэтому семейство Вейзелей так упорно старается связать вас браком, господин вице-адмирал?
Вальдес: О да. Упрямства бергерам не занимать.
Очень интересно. Тогда вопрос: топ или ботом?
Вальдес: По настроению. А в том фике про кораблики топом вообще мог быть разве что художественно обтёсанный хрен.
Альмейда: Или два хрена.
Вальдес: Альмиранте, вы наверняка валялись на кресле-каталке небывалых размеров в соседней палате этого Морского Дома престарелых.
Альмейда: Вальдес, даже в подобных заведениях имеются ножи и вилки. Запомни на будущее.
Кальдмеер: На худой конец, сойдут и вставные челюсти.
Вальдес: Что?! Олаф, чего я о тебе не знаю?!
Кальдмеер: Это лишь к примеру. У вас есть еще вопросы?
Цензура пока не позволяет их озвучить, господин Кальдмеер. И напоследок: господин Вальдес, поклонницам очень интересно узнать, что означают синие искры в ваших глазах?
Вальдес: Мозги замыкает, проводка искрит.
Господа, больше спасибо вам за ответы! Приятно было побеседовать. А пока мы прощаемся до следующего выпуска. Да пребудем с вами мы!